О том, как перестать жить по правилу «Я должен», размышляет к.м.н., психотерапевт, специалист психотерапевтического центра «Гранат» Александр Литвинов.

Случай из практики

«Все время с самого раннего детства я привык слышать, что кому-точто-то должен, — говорит Н., один мой клиент, — при том, что я не просил никогда и ни у кого в долг чего бы то ни было». Я подумал, слушая Н., что десятками лет людям из самых разных сословий с младых ногтей неустанно вдалбливалось, что они недостаточно трудолюбивы, усидчивы, вежливы и т. п. И непременно указывалось, что где-то рядом существуют их более «правильные» сверстники, которые не такие баловни судьбы и которые, окажись они на месте воспитуемых таким образом юноши или «юницы», уж точно бы учились только на четыре или пять, убирали за собой со стола, ну, и так далее.

Я   бы сказал, что в   этом просматривается особая изощренность   — не   просто критиковать (заслуженно или нет   — другой вопрос), но   унижать «плохого» воспитываемого сравнениями с   мифическими   другими «хорошими». Кто из   вас не   подвергался в   тех или иных модификациях и   с   той или иной степенью «жести» подобной проработке?

Учась в мединституте, я и мои однокурсники, когда плохо успевали по каким-то предметам, десятки раз слышали от преподавателей о каких-то таинственных беднягах-других, «случайно» не поступивших в институт наших сверстниках. Да и вообще это было частью государственной политики: «…интеллигенция (писатели, художники, ученые — кто угодно, в зависимости от обстоятельств) в неоплатном долгу перед народом!» (Следуя этой логике, получалось, что интеллигенция и не народ-то вовсе?!) А чего стоило словечко «прослойка», которым еще со времен «первого Ильича» окрестили интеллигенцию? Кто это помнит, тот знает.

Как узнать, есть ли аллергия и на какие аллергены?

Пройдите онлайн-тест, чтобы узнать есть ли у вас аллергия

Последствия неоплаченных долгов

А теперь один из вариантов, говоря по-врачебному, отдаленных последствий всего этого. Послушаем того же Н.: «Я не люблю покупать машины в автосалонах. Я прекрасно понимаю, что продавцы сплошь и рядом при этом будут лезть из кожи вон, но это просто их работа, чтобы впарить мне массу чего-то совершенно ненужного, тем не менее, испытывая перед ними дурацкую неловкость, что они-де потратили на меня столько времени, я поддаюсь и… покупаю много лишнего». Он добавляет, что это касается не только масштабных приобретений, но и банальных покупок чего-то, например, на продуктовом рынке. Только не подумайте что Н. — персонаж, наподобие миляги Хоботова из «Покровских ворот»! Ровно наоборот, возглавляемый Н. бизнес вполне крепко «стоит на ногах», что, как это ни странно в наше время, не мешает Н. оставаться интеллигентным человеком и ответственным, заботливым семьянином.

Не всегда удается нам «смеясь, расставаться с прошлым», как бы ни пытались убедить нас в обратном классики. «Ты должен!» — говорим мы направо и налево каждый день и особо не задумываясь. А вот в английском языке этот вспомогательный глагол (must) применяется только в исключительных случаях, например, когда офицер отдает приказ подчиненному, который, как известно, не обсуждается. Если вы будете пользоваться этим словом повсюду, как привыкли здесь, то, насколько мне известно, вскоре можете прослыть просто невоспитанным человеком. В широком обиходе они («там») предпочитают употреблять более мягкий вспомогательный глагол can (и похожие на него could, would) — в смысле можете, можешь. Обратим внимание, в отличие от «должен» у вас появляется хотя нередко и формальный, но все же — выбор!

Когда у тебя требуют возвращения долга, которого на самом деле не существует или он несоизмеримо меньше, чем обязывают вернуть, это вряд ли укрепит в тебе веру в справедливость устройства этого мира. Инстинктивно возникает недовольство, которое может, накапливаясь, перерастать в агрессию и даже ярость. Проявлять все это в непосредственной форме мешает то же воспитание (а зачастую — и та же интеллигентность) и страх наказания, отторжения обществом. Энергия, связанная с этим, как мы говорим, вытесняется, уходит в бессознательную часть нашей психики, откуда время от времени все же прорывается наружу, но уже в виде, как правило, симптомов невроза, депрессии или какого-нибудь психосоматического расстройства.

Наверно, вы догадываетесь, что именно это и случилось в один прекрасный день с моим клиентом Н., накапливавшиеся годами, возникшие описанным выше образом и подавленные агрессивные импульсы, в конце концов, привели к появлению панических атак. (У других людей в аналогичных обстоятельствах возможны другие расстройства — бессонница, навязчивости, приступы мигрени и т. п.). Н. не сразу, как и решительно все, кто начинает психотерапию, был готов осознать, принять, проработать и в ходе нашей совместной работы «приручить» этот непростой механизм формирования своего расстройства. Но терпения и настойчивости — во многом, будем справедливы, сформировавшихся в нем благодаря тому же воспитанию в семье ответственного советского работника «сталинской» еще закалки — вполне хватило Н. для того, чтобы вернуть в сознание и «расколдовать» одну из важнейших составляющих своего невроза. Пожелаем же ему удачи в дальнейшем исследовании глубин своей природы — теперь уже, к счастью, без так беспокоивших прежде симптомов невроза.