Отношение к алкоголю может быть разным. Причем по самым разным критериям. Одни не пьют из рациональных соображений, другим просто не нравится спиртное. Есть и такие, кто употреблять алкоголь не может физически: даже от небольшого количества «принятого на грудь» становится так плохо, что ну его к лешему. А некоторые представители человеческого сообщества могут пить все и в любом сочетании, и потом — как огурчики, никакого похмелья.
С чем могут быть связаны такие различия в физиологии, выясняет MedAboutMe.
Почему бывает похмелье?
Человек не единственное живое существо, употребляющее алкоголь. Забродившие плоды и ферментированные растения с удовольствием поедают и насекомые, и птицы, и млекопитающие. Все слышали, наверное, про наклевавшихся «пьяной вишни» куриц или гусей, которых хозяин счел дохлыми и ощипал, «чтоб не пропало». А потом проспавшиеся птицы бродили по двору, голые и растерянные. И ладно бы гуси — в Африке, бывает, бродят пьяные слоны и шимпанзе, которые и в трезвом-то виде достаточно опасны, а в похмелье — и того хуже, спасайся, кто может.
Но человек оказался удачливее: у него выработались механизмы, позволяющие утилизировать алкоголь с меньшими последствиями для здоровья.
По мнению эволюционных генетиков, произошло это около 10 миллионов лет назад, когда из-за климатических изменений стало меньше пищи. Нашим предкам пришлось есть и то, чем они раньше пренебрегали — подгнившие, забродившие плоды, в которых в результате ферментации повышалось содержание этанола.
Надо сказать, что этанол был вредным уже тогда. Справиться с этой проблемой помогло изменение степени активности некоторых ферментов, благодаря которым происходит преобразование этанола. Это, в первую очередь, алкогольдегидрогеназа (АДГ), затем — альдегиддегидрогеназа (АЛДГ). Почему именно эти вещества имеют такое большое значение?
Давайте вспомним, как происходит усвоение и нейтрализация алкоголя в организме.
Сначала этанол под действием АДГ преобразуется в ацетальдегид. Это весьма токсичное вещество, которое и является причиной плохого самочувствия вследствие алкогольной интоксикации. Но и против этого токсина есть свой фермент: альдегиддегидрогеназа (АЛДГ), которая превращает ацетальдегид в гораздо более удобоваримую уксусную кислоту, а та, в свою очередь, под действием других ферментов становится углекислым газом и водой.
Активность АДГ и АЛДГ определяется генами, и от их соотношения и зависит в конечном итоге и то, насколько быстро человек пьянеет, и как скоро ему становится не до выпивки, и в каком состоянии он проснется на следующий день. Чем более активна АДГ — тем быстрее наступает и опьянение, и интоксикация. А при наличии активной АЛДГ ацетальдегид не успевает нанести большого урона организму, и человек переносит возлияния относительно легко.
И в этом кроется еще одна опасность: больший риск формирования алкогольной зависимости. То есть, чем быстрее человеку становится плохо от спиртного, чем сильнее у него потом похмелье, тем меньше риска, что он сможет стать патологическим пьяницей.
Именно так «работает» препарат, применяющийся в наркологической практике для лечения алкогольной зависимости, который блокирует работу альдегиддегидрогеназы, и превращает каждое употребление спиртного в эпизод под девизом «лучше бы я умер вчера».
Причем тут гены?
Гены — при всем. Именно они отвечают за то, как именно происходит «сборка» молекул АДГ и АЛДГ.
Некоторые мутации генов приводят к тому, что в одном месте молекулы АЛДГ лизин заменяется на глутамат, и это делает всю молекулу практически неактивной. Люди, обладающие таким геном, даже от очень малых доз спиртного испытывают все «прелести» алкогольного отравления и жесточайшего похмелья. До сих пор в мире не выявлено ни одного алкоголика, или хотя бы сильно пьющего человека с таким гомозиготным (то есть полученным от обоих родителей) геном.
Но существуют и другие мутации генов, влияющих на тяжесть похмелья. Это гены, отвечающие за синтез каталазы и цитохрома p450 2E1. Эти ферменты не принимают существенного участия в метаболизме этанола, но от их активности зависит то, насколько этот процесс действует на мозг. А именно — на формирование психической зависимости, связанной с возникновением алкогольной эйфории, снижения уровня тревожности и других приятных ощущений, побуждающих впоследствии стремиться к повторению опыта.
Степень влияния наследственности на все эти важные процессы достаточно велика.
Отношение к алкоголю действительно во многом зависит от наследственных факторов, что и подтвердило наше исследование с участием более чем 13,5 тысяч близнецов мужского пола. Участники заполняли анкеты, в которых сообщали о частоте случаев алкогольной интоксикации и похмелья за последний год, после чего полученные данные были проанализированы. Результат анализа показал, что наследуемость обычной алкогольной интоксикации около 50%, наследуемость обычного похмелья около 55%.
Австралийские ученые, также проводившие исследования с участием пар близнецов, получили несколько другие результаты. По их данным, генетические факторы оказывают влияние на частоту и выраженность похмелья на 40-45%. Однако и эти цифры указывают на существенное влияние наследственности на проявление похмельного синдрома.
Кому повезло с генами?
Смотря что понимать под словом «повезло». Если имеется в виду способность пьянствовать без существенных последствий на следующий день — то таких «счастливчиков» не слишком много.
По данным ученых, только у 20% людей в организме присутствует такое сочетание активных ферментов, которое позволяет им и пить, и не слишком пьянеть, и не страдать потом от похмелья (до известного предела, конечно). И это почти не зависит ни от сочетания напитков, ни от того, что предпринять перед возлияниями, ни что принять потом, чтобы избежать похмелья.
Но следует учитывать, что в долгосрочной перспективе этанол и продукты его распада все равно нанесут организму вред.
Поэтому стоит, видимо, считать намного более везучими тех, кто без крайне неприятных последствий пить просто не в состоянии, так как обладает набором ферментов, который защищает его от желания и возможности пьянствовать.
Такие «защитные» гены более распространены среди людей, принадлежащих к монголоидной расе. Хотя и у них возможны различные вариации. Например, у северных народов — ненцев, кетов, чукчей и т. д. — набор генов такой, что они могут пить много, и спиваются быстро. А вот у многих корейцев, японцев и других народов Восточной Азии непереносимость алкоголя встречается очень часто. Они просто не могут выпить столько, чтобы формировалась зависимость, и чувствуют себя потом так плохо, что и пробовать не станут.
Существует даже такое явление, как «азиатский прилив» (Asian Flush), которое возникает после употребления алкогольных напитков у многих жителей Кореи, Китая и Японии. Наиболее яркое проявление «прилива» — резкое покраснение лица и шеи, которое может сопровождаться также отеком век и носоглотки, снижением температуры тела и сильным покраснением глаз.
Среди европейцев гены могут распределяться по-разному, как и у народов, живущих на территории нашей страны. Но в общем можно сказать, что у россиян не самое удачное сочетание генов: именно то, которое позволяет молодецки пить, удивляя иностранцев стойкостью, а потом обнаруживать себя в числе хронических алкоголиков, со всеми последствиями.
А потому — не надо пить. Какими бы генами не наградили вас родители и эволюция, этанол и его метаболиты все равно остаются токсичными веществами, наносящими ущерб здоровью и сокращающими продолжительность жизни.
