Дети-близнецы, которых рождается все больше благодаря ЭКО, малыши особенные. Такие же милые, шустрые и шаловливые, как и все другие, они развиваются и внутри мамы, и в первые годы жизни по особому пути. Что-то из их особенностей помогает в будущей жизни, а кое-что может и трагически определять судьбу и мешать нормальному существованию. И речь не о дефектах физиологии. MedAboutMe рассказывает, как уникальная связь близняшек может стать критическим фактором развития.
Вместе с самого начала
Согласно исследованиям, близнецов и двойняшек на свете должно бы появляться намного больше: значительное количество беременностей начинается с деления яйцеклетки на два зародыша или оплодотворения сразу пары яйцеклеток. Однако во время беременности чаще всего один из эмбрионов погибает еще до первого УЗИ. Самая частая причина — дефекты развития, так же, как и при одноплодной беременности. А порой второму эмбриону не хватает ресурсов для роста.
Те малыши, которые успешно преодолевают первую критическую стадию, начинают «общаться» друг с другом еще в первом триместре. Они тянутся к соседу, предпочитая трогать именно его, а не пуповину и стенки матки, как при одноплодной беременности. Схожие условия развития и, разумеется, генетика, приводят к тому, что даже у разнояйцевых близнецов волны мозговой активности на ЭЭГ после рождения очень похожи. А уж у двойняшек с почти 100%-но единым хромосомным набором они практически не отличаются. Разнятся у идентичных близнецов только отпечатки пальцев — они образуются во время беременности мамы под влиянием прикосновений.
Тесная внутриутробная связь продолжается и после рождения: двойняшки (или тройняшки, случается и такое) все время находятся рядом. Им не надо искать товарища по играм или просить маму с папой.
Даже разлученные в детстве двойняшки нередко вырастают похожими, и далеко не только внешне. Они выбирают одинаковые увлечения, партнеров, марки машин и даже сигарет, с ними нередко происходят одинаковые события в одно и то же время, например, поступление в университет или резкая смена карьеры.
Ученые изучали феномен вынужденно разлученных близнецов, а вот доктор Нейбор, детский психиатр, при помощи психолога службы усыновления решил в конце 70-х годов провести эксперимент: втайне разлучить 5 пар двойняшек и одну тройню и исследовать их развитие в течение всей жизни. Все дети были переданы на усыновление из-за гибели или болезни биологических родителей. Усыновители не знали о наличии второго/третьего ребёнка, но добровольно соглашались на ежемесячное обследование детей. Изучался уровень интеллекта, речи, типы увлечений и игр детей.
Об эксперименте «подопытные» узнали случайно: одна из разлученных двойняшек, Элиза Штейн, в 33 года решила разузнать про свою биологическую мать, а получила еще и информацию о сестре, Пауле Берштейн.
Результаты эксперимента с невольными участниками до сих пор [cite src="/upload/medialibrary/a55/shutterstock_654671263.jpg"]
Даже разлученные в детстве двойняшки нередко вырастают похожими, и далеко не только внешне. Они выбирают одинаковые увлечения, партнеров, марки машин и даже сигарет, с ними нередко происходят одинаковые события в одно и то же время, например, поступление в университет или резкая смена карьеры.
Ученые изучали феномен вынужденно разлученных близнецов, а вот доктор Нейбор, детский психиатр, при помощи психолога службы усыновления решил в конце 70-х годов провести эксперимент: втайне разлучить 5 пар двойняшек и одну тройню и исследовать их развитие в течение всей жизни. Все дети были переданы на усыновление из-за гибели или болезни биологических родителей. Усыновители не знали о наличии второго/третьего ребёнка, но добровольно соглашались на ежемесячное обследование детей. Изучался уровень интеллекта, речи, типы увлечений и игр детей.
Об эксперименте «подопытные» узнали случайно: одна из разлученных двойняшек, Элиза Штейн, в 33 года решила разузнать про свою биологическую мать, а получила еще и информацию о сестре, Пауле Берштейн.
Результаты эксперимента с невольными участниками до сих пор неизвестны: исследование планируется закончить к 2066 году, тогда же и будут опубликованы выводы.
В норме разлучения двойняшек не требуется, но чтобы эта норма соблюдалась, родителям придется принимать некоторые меры, осуществлять работу над собой. Что надо делать с самого рождения?
- У каждого ребёнка должны быть свои личные игрушки и личная одежда. Ситуация, когда все общее, приводит к проблемам в отделении себя от другого.
- Следует как можно реже обращаться к детям с общим вопросом, хотя это и проще. Кто что хочет на завтрак, надо спрашивать у каждого ребёнка, и выслушивать тоже каждого.
- Очень часто в парах проявляется лидер и ведомый близнец, и ведомый «растворяется» в мнении ведущего. Эти роли следует стараться чередовать: Маша сегодня выбирает игру, Даша — на какую площадку идем гулять.
- Искоренить из своей речи и речи домашних обращение «девочки/мальчики/детки» и т. д. Каждый ребёнок имеет имя, и надо обращаться к каждому адресно, особенно в детстве.
- Поощрять игры «на двоих», например, кукольный театр с отдельными персонажами, когда один зайчик, другой — волк, а не мама — мама, а дети — семеро козлят.
- Предлагать и увлекать разными темами детей, записывать в разные кружки, поощрять различных друзей. Не разделять насильно, а развивать и подчеркивать личные устремления и черты характера.
«Тихие близнецы»: трагедия изоляции
Хотя в целом криптофазия до определенного возраста и стадии считается нормой, порой она достигает критического уровня. Феномен «тихих близнецов» — яркий пример того, как эмоциональная связь под давлением социума привела к немыслимой трагедии.
Джун и Дженнифер Гиббонс — самая трагичная пара из всех двойняшек с «тайной речью». Они родились на Барбадосе в 1963 году в семье с двумя старшими детьми, а после рождения еще одной девочки Гиббонсы переехали в Великобританию.
Можно предположить, что переезд в новые условия и занятость родителей повлияли на то, что Джун и Дженнифер проводили больше времени друг с другом. И их криптофазия достигла немыслимых высот. Девочки разговаривали только друг с другом даже в школе, а остальные их речь не понимали совсем. Только самая младшая сестра могла немного общаться на их тайном языке.
Поступление в школу ситуацию не улучшило: девочки были единственными темнокожими, и другие дети к общению не стремились, не замечая или же стараясь унизить Джун и Дженнифер. Да и сами двойняшки Гиббонс тоже не тянулись к другим. К тесной связи друг с другом добавилась социальная изоляция.
Когда в школе встал вопрос об интеллектуальных способностях двойни Гиббонс, выяснилось: английскую речь девочки отлично понимают, а еще виртуозно владеют письменным английским. Более того, считается, что во время исследования врач-психиатр, записавший их речь на магнитофон, прослушал ее в замедленном режиме и выяснил, что общаются-то дети на прекрасном английском языке, вот только говорят невероятно быстро.
Это указывало на высокий уровень IQ, и хотя точные данные об особенностях криптофазии девочек Гиббонс отсутствуют, их уровень интеллекта впоследствии был подтвержден.
Комиссия рекомендовала разделить двойняшек, вывести их из привычной среды обитания. В 14 лет Джун и Дженнифер отправили в разные школы-интернаты, чтобы «научить разговаривать нормально». Результат был трагичен: практически сразу после отъезда обе девочки впали в кататоническое состояние — ступор, в котором обе не двигались, не ели, не пили. Такая кататония может наступать вследствие сильного стресса, при воздействии некоторых ядов или, иногда, при шизофрении.
Родители испугались, девочек вернули в семью. Но было поздно: разделение сильно повлияло на двойняшек. Они перестали посещать школу и даже почти не покидали комнату. Играли, писали дневники, сочиняли пьесы и рассказы, по-прежнему отказываясь общаться с окружающими. Усилия врачей ни к чему не привели, а вот анализ записей девочек показал: изолированная от мира в обществе сестры, каждая из Гиббонс жестоко страдает и яростно ненавидит близняшку.
В дневниках девочки описывают свои чувства и обвиняют друг друга. «Никто в мире не страдает так, как я и сестра... Она, как гигантская тень, крадет у меня солнечный свет и является средоточием моих мучений».
Рассказы и сценарии, которые девушки публиковали в самиздате, насыщенны агрессией, яростью, историями убийств, насилием и извращениями.
Ни одно издательство, куда сестры Гиббонс подавали свои произведения для печати, не соглашалось из публиковать. Разозленные и отверженные, «молчаливые близнецы» решили действовать иначе: они начали совершать кражи, грабежи и поджоги…
Суд приговорил сестер к пребыванию в закрытой психиатрической клинике. Там они провели следующие 14 лет, ужасая персонал странной связью: даже при содержании в отдельных палатах в разных концах клиники они одновременно голодали, принимали одни и те же позы и по-прежнему ни с кем не общались.
Пробиться сквозь стену молчания двойняшек удалось только одному человеку — репортеру Марджори Уоллес. Именно ей доведется услышать при очередном визите в клинику, что Дженнифер собирается умереть, «потому что мы так решили».
Во время общения друг с другом сестры пришли к выводу, что для нормальной жизни одной из них второй придется умереть. Эта смерть так и останется загадкой: в процессе переезда в другую клинику Дженнифер впала в кому. Аутопсия выявила острый миокардит, поражение сердечной мышцы из-за воспаления без причин и предшествующих симптомов.
Эта неожиданная, скоропостижная смерть вызвала немало вопросов, однако следов яда или инфекции в организме Дженнифер не оказалось. Учитывая высокий интеллект сестер Гиббонс и их крайне тесную связь, можно было предполагать любые версии, но ни одна из них не нашла подтверждения. Причина столь странной и стремительной болезни Дженнифер Гиббонс осталась тайной.
Джун Гиббонс позже рассказала репортеру Марджори, что Дженнифер попрощалась с ней в машине, сказав: «Мы ждали так долго, и вот теперь мы свободны».
Сегодня Джун 58 лет. Она живет с родителями, принимает лекарственные препараты и даже немного общается с окружающими. Ее история — яркий пример того, как целый ряд обстоятельств, которые можно было бы изменить, разрушил сразу две жизни — ее и сестры-двойняшки.
