Аборт — от abortus (выкидыш), искусственное прерывание беременности сегодня кажется остросоциальной проблемой. За и против абортов по желанию выступает множество групп с различной мотивацией. Однако история абортов и отношения общества к ним убедительно доказывает: ни в одном историческом периоде этот вопрос не был простым и ясным, а ответ на него — определенным. MedAboutMe рассказывает о разрешениях, казнях, клятве Гиппократа и способах прерывания беременности в течение нескольких тысячелетий.
«Ни одной женщине я не вручу абортивного пессария»
Искусственный аборт упоминается в речах Аристотеля и Цицерона, материалах, авторство которых принадлежит Гиппократу. Есть и информация из «Канонов врачебной науки», написанных Ибн Синой (Авиценной).
Общественное и врачебное мнение в отношении абортов различалось в зависимости от эпохи, типа государств, экономики страны и социальных аспектов, от количества населения, религиозных аспектов и многих иных факторов.
Древняя Греция и Римская империя стояли на стороне прав матери, пренебрегая правами плода — его жизнь не считалась значимой, так как за прообраз человека плод не считали. Искусственное прерывание беременности не осуждалось, напротив, Аристотель говорил: «Если в браке зарождается ребёнок вопреки ожиданиям, то плод можно изгнать прежде, чем он начнет чувствовать и жить».
Согласно мнению древних стоиков, плод человеческий в утробе — как плод дерева, он должен сначала созреть и упасть. Настоящая жизнь начинается с первым вдохом после рождения, это мнение разделял и философ Диоген. В итоге Древний Рим прославился довольно-таки открытыми операциями «абортисток» в небольших палатках прямо на общественных площадях. Однако со временем потребности Империи в населении возросли, и отношение к абортам изменилось.
Еще Гиппократ, автор врачебной клятвы, выражал отрицательное отношение к плодоизгнанию, отмечая его безнравственность. При этом он был против не только абортов, но и противозачаточных препаратов и методов. А в текст клятвы, написанной им для своих последователей, включена фраза: «Я не вручу никакой женщине абортивного пессария».
Надо отметить, что ранние века могущества Древней Греции отмечались чадолюбием и чадородием. Более позднее время, с его перенаселением, дроблением имущества в многодетных семьях, вызвало более снисходительное отношение к прерыванию беременности вплоть до обязанности. Так, Платонова «Идеальная Республика» предписывает максимальное количество детей в семье и аборты при последующих беременностях.
Дальнейший упадок, потребность в новых солдатах и рабах, росте численности населения привели к обратной позиции государства: запрете на аборты. За меры наказания для женщин, прибегнувших к услугам абортисток, высказался Цицерон. Однако, согласно преданиям, он осуждал уже не безнравственность поступка, а «кражу у государства нового гражданина».
Отношение к аборту как к «краже» будущего гражданина не было редкостью. Так, в раннем христианстве присутствовало финансовое наказание (штраф) за удар беременной, вызвавший, намеренно или нет, преждевременные роды и смерть плода, так как это «уменьшало народ на одного человека».
Альтернативный взгляд, более близкий Гиппократу, присутствовал в культурах браминов, древних евреев, инков: аборт считался безнравственным, и за его осуществление несостоявшейся матери полагалось строгое наказание или смертная казнь. Так, в кодексе Юстиниана, распространившемся в то время на территории Европы, за прерывание беременности до 41 суток наказывали ссылкой, далее — казнью.
Штрафы за мальчиков и «кровавые повитухи»
Постепенно отношение властей к абортам из медицинской и теологической областей стало склоняться к заботе о государственных интересах. Сначала на законы и установки влияли вопросы увеличения количества рабов, затем, в период средневековья, появилось соображение пользы для государства: числа налогоплательщиков, увеличения армии, доходы страны.
В доказательство материальных основ историки приводят различные нормы и акты. Например, Салический закон не только не возбранял изгнание плода из чрева иностранок, но и поощрял субсидией. А на островной территории Формозы из-за перенаселения и дефицита еды аборты в принудительном порядке совершались над всеми женщинами, не достигшими 36 лет.
Германия и Австрия следовали двум направлениям: многодетным семьям полагались поощрения, а вот выкидыши, спровоцированные или невольные, наказывались штрафом. При этом Аллемандский закон налагал штраф за выкидыш мальчика размером ниже, чем за девочку. Мальчик — это один несостоявшийся солдат, девочка — мать нескольких.
В христианстве раннего периода вопрос абортов решался весьма определенно: это детоубийство. Наказанием за греховный поступок могло быть десятилетие покаяния и отлучения от церкви, причем срок отлучения зависел от того, начал ли плод уже шевелиться в чреве.
Между VII и IХ веком преднамеренный аборт был наказуем казнью, а мать признавалась убийцей. Далее в течение трех веков отношение колебалось, и к 1200 году папой Иннокентием II было введено различие к изгнанию плода «живущего» и «не живущего», что определялось по срокам беременности. Тяжесть детоубийства нерожденного младенца усугублялась лишением его крещения и вечной жизни его души.
Со временем в большинстве стран укреплялось отношение к абортам как преступлению, возникали законы о наказании, хотя меры наказания были различны. В ХVI веке в Европе искусственное прерывание беременности в основном приводило к казни матери.
Алексей Романов, русский царь, также издал закон о смертной казни за искусственный аборт. В течение 50 лет, до указа Петра I в 1715 году, матерей, изгнавших плод из чрева, вешали публично. То же наказание полагалось и соучастнику, как правило, бабке-повитухе, научившей беременную стягивать живот, пить настойку из спорыньи, вставлять в шейку матки морковь, протыкать плодный пузырь лучиной и использовать иные варварские методы прерывания.
Петровское смягчение наказания выражалось в заключении в тюрьмах, порке, привязыванием к позорному столбу, штрафам.
Естественно, такое положение дел приводило к максимальному сокрытию в тайне абортов и «абортмахеров»: в попытке избежать наказания и матери, и их «криминальные подельники» стремились делать все максимально тихо.
Условно ситуация начала меняться только в ХIХ веке, так, Франция приняла во внимание медицинские показания к аборту (клинически узкий таз, при котором женщина физически не может родить) в 1812 году. О социальных показаниях на тот момент речи не шло. Более того, репрессии за аборты продолжались во Франции и в ХХ веке. При этом удивительный и весьма лицемерный факт: в «медицинских институтах», абортивных учреждениях Парижа при этом существовала система скидок для «постоянных клиенток», а в начале все того же ХХ века в парламенте всерьез рассматривалось нововведение: страхование от ребёнка. При беременности застрахованной медики планировали аборт, а если сроки уже не позволяли прервать беременность, то мать при родах получала страховую премию. На фоне запретов практика абортов все равно процветала.
Сроки проведения аборта были довольно условны, равно как и их определение: в основном срок рассчитывали по шевелениям и сердцебиению. Ну а методы различались в зависимости от акушера, врача, повитухи или аптекаря. Сама методика введения медицинских инструментов в полость матки была создана еще в 1750 году, но распространялась с большим трудом. «Бабкины» методы по-прежнему были в ходу и вызывали массу осложнений, что также сказывалось на здоровье населения и вызывало в некоторых странах реакцию властей.
Так, Великобритания карала не за аборт как таковой, а за применение опасных для здоровья и жизни любой женщины средств и методов, даже если дама не была беременной. Сам аборт наказывался только со второй половины пятого месяца беременности, примерного срока начала шевелений.
Учитывая нерегулярность менструальных циклов из-за недостаточного питания, физических нагрузок, болезней и лактационной аменореи, первые месяцы беременности часто проходили незамеченными. Именно поэтому так высоко было количество абортов на поздних сроках.
С целью ненаказуемых абортов европейские дамы ездили в Брюссель и Париж: там местное законодательство было не таким суровым, и эти города стали центрами абортивных практик.
В это же время, в ХIХ веке в мусульманских странах создаются особые заведения для прерывания беременности. А в 1875 году в дворцовых гаремах появляется должность «кровавой повитухи», которая согласно приказу делает аборты обитательницам дворца.
Как прерывали беременность?
Абортивные методики древности и средних веков были настолько травматичны и опасны, что немало женщин предпочитало вынашивать и рожать втайне, и избавляться от младенца после родов: так шансы выжить быть выше.
Древние египтяне использовали для провокации выкидыша заостренные деревянные палочки, также, как и австралийцы. Палочкой прокалывали плодный пузырь, вызывая излитие вод и преждевременные роды. Понятно, что речь совсем не о ранних сроках беременности.
Гиппократ, говоря об абортивном пессарии, скорее всего, имел в виду препарат из спорыньи: этот ядовитый грибок, поражающий рожь, использовался в абортивной практике Древнего Рима и Греции. Выкидыш спорынья вызывала не всегда, а вот спектр побочных эффектов от нее очень широк и нередко приводит к инвалидности и смерти.
Альтернативными растительными препаратами были экстракты, отвары из мяты болотной, плауна сплюснутого, горечавки, лаврового листа, гвоздики, барбариса, багульника, пижмы и т. д. При недостаточном воздействии усиливали эффект отваров довольно просто: их давали беременной в огромной дозе, что вызывало не только выкидыш, но и отравления, отказ почек, сердечно-сосудистой системы, слепоту, галлюцинации и т. д.
Более экстремальными методиками были те, при которых эмбрион прокалывался при помощи острого предмета (зонда, веретена, спицы). В индустриально развитых странах в полость матки впрыскивали йод или глицерин, ну а в деревнях прибегали к овощным культурам, например, расширяя цервикальный канал морковью, которая, разбухая, вызывала самопроизвольный выкидыш из-за цервикальной недостаточности, или же вставляя в шейку матки луковицу. Та прорастала корнями сквозь плодные оболочки и сам плод, впоследствии всю гниющую массу пытались извлечь, порой — вместе с маткой.
Российские законы в отношении абортов
После Петра I в России основное изменение отношения к абортам было принято Уложением о наказаниях в 1885 году, где ряд статей регулировал нормы по осознанности деяния. Так, есть статья об аборте «без ведома и согласия беременной» и о сознательном производстве изгнания плода. Вторая статья предусматривала наказание для помощников в виде лишения всех прав, в том числе имущественных, и арестантские работы на 5-6 лет. При этом, если помощник относился к кругу врачей, акушеров, повивальных бабок, аптекарей или уже был уличен однажды в пособничестве, кара была строже. Сама беременная также лишалась всех прав и заключалась в тюремную камеру до 5 лет.
Более поздние законы смягчали наказание до 3 лет в исправительном учреждении для несостоявшейся матери, до 5 лет — для пособников любого рода. А если беременная не давала согласия на аборт, то ее оправдывали, а виновных ждала 8-летняя каторга. Аборт по неосторожности под уголовное деяние не подпадал.
При этом довольно четко прослеживалось влияние двойной морали: так, студенты-медики изучали методы операции в клиниках, в теории и на практике, но по закону даже во время учебной операции должны были подвергаться строгому наказанию. Даже если вынашивание угрожало здоровью и жизни матери, аборт, совершенный врачом, считался преступлением. Таким же преступлением были аборты у изнасилованных, малолетних, психически нездоровых.
Получалось, что сами операции при показаниях могли проводиться (и проводились) в клиниках, однако де факто они грозили суровым наказанием и беременной, и врачу. При этом в том же самом своде законов предусматривалось более мягкое наказание для девушки, убившей младенца уже после родов. Предполагалось, что совершила она это «угнетаемая стыдом и страхом».
В современной России, как и в большинстве стран мира, признаны права женщин на выбор. Аборты узаконены для начальных сроков гестации, есть медицинские, социальные показания для беременных на достаточно больших сроках. Так как история показывает, что судебная система борьбы с абортами довольна бесплодна и приводит к росту криминальных, подпольных абортариев, «гинекологических путешествий» в страны с более лояльным отношением, то регулирование количества абортов сегодня возможно только пониманием правил контрацепции и более осознанным отношением к зарождению жизни. А улучшение демографии населения должно строиться не на запретах прерывания беременности, а на повышении качества жизни матерей, детей и семей в целом.
