В обычных больницах, переоборудованных под инфекционные, работают обычные врачи. Им тоже пришлось измениться. О новом режиме работы «на фронте», тяжелых пациентах и ежедневном контакте с коронавирусом рассказывает наша коллега, эксперт портала MedAboutMe, врач-педиатр московской клиники, где лечат пациентов от COVID-19.
Нас никто не заставлял
Когда нам объявили о надвигающейся на страну тяжелой ситуации, сразу началось формирование медицинских команд по борьбе с COVID-19. Нас никто не заставлял – врачи шли в клиники сами.
Для меня это был абсолютно добровольный шаг, просто так надо, так – правильно. Более того, желающих работать на «передней линии фронта» было много, и это еще раз доказывает храбрость и ответственность всего медицинского общества.
Я – врач-педиатр и работаю с детьми. В обычной практике я сталкиваюсь с инфекциями непрерывно.
Но, конечно, сейчас я пришла работать не только и не столько с детьми – детей у нас в больнице пока нет.
Приняли меня в больницу не в качестве педиатра. Профиль моей профессиональной деятельности достаточно широкий, что позволяет мне работать в инфекционном отделении – в том числе на основании сертификата о дополнительном образовании.
Кроме того, прежде чем приступить к работе, всех докторов, сотрудников среднего и младшего медицинского персонала тщательно обучили, и у каждого сотрудника принимали экзамен.
Мы изучали все данные – как ведет себя вирус, как он переносится и как выделяется, где выживает. И особенно – что он делает с человеком, как бороться с симптомами, как поддерживать жизнь пациента, помогать организму справляться с болезнями.
Такое же обучение прошли большое количество резервных сотрудников.
В случае взрывного характера распространения инфекции множество врачей и медсестер готовы принять удар на себя.
Работать сейчас – значит не иметь дома и встреч с родными
Работать в инфекционной больнице сейчас – значит не иметь дома и не встречаться с родными. Все сотрудники, которые ведут борьбу с коронавирусной инфекцией, обеспечены временным жильем, чтобы не контактировать с членами семьи.
Это жертва, но это и защита – мы не выходим на улицы, не ездим домой, максимально защищаем окружающих от заражения. Так я меньше тревожусь за родных, хотя они за меня – сильнее. Им было бы легче видеть меня хоть раз в неделю, но мы только созваниваемся.
Мы постоянно контактируем с инфекционными больными, начиная от приемного отделения и далее уже в соответствующем отделении, в который определили пациента. И это – постоянный риск.
Чтобы его снизить, наша больница поделена на «грязные» и «чистые» зоны, и каждый сотрудник строго должен соблюдать алгоритм движения по этим зонам. Есть свод строгих правил, и нарушать их нельзя.
Все сотрудники, работающие в «грязной зоне», носят средства индивидуальной защиты (СИЗ). Нам сейчас всего хватает – в нашей больнице в запасе 12 500 тысяч СИЗ, и скоро обещали еще завезти.
Это важно – иначе инфекция начнет распространяться среди тех, кто лечит, а потом выплеснется на улицы.
Чай и туалет – в конце смены
Но просто носить маску и костюм недостаточно – правила намного жестче.
Нам нельзя просто так взять и перейти из одного отделения в другое, даже если хочется выпить чаю, банально сходить в туалет или наконец отдохнуть. Невозможно ни потереть глаза, ни убрать волосы под капюшон, ни сходить на перекур. Все эти привычные мелочи – для чистой зоны.
Что такое СИЗ для инфекционного отделения сейчас? Это не только маска-респиратор, перчатки и очки, это полный костюм с капюшоном и бахилы на обувь.
Под костюмом и бахилами – не своя одежда, а тоже выданная – медицинские тапочки и что-то вроде пижамы.
Ничего своего на теле не остается. Получается, что человек защищен почти полностью, личная только кожа на теле. И, конечно, никакой косметики – иначе эта же кожа просто не выдерживает работы в СИЗ. Она и так не очень выдерживает – там, где прилегает маска, все натирает, появляются болячки. Но пока так.
Перед тем, как приступить к смене в «грязной» зоне, каждый, и я тоже, проходит несколько ступеней проверки. Заходим по одному в отдельное помещение, надеваем все чистое и продезинфицированное.
Несколько человек проверяют целостность костюма – нет ли дыр, не разошелся ли шов, правильно ли все надето. И только потом выпускают из «шлюза» и допускают к работе.
Все, как в фильмах про вирусные лаборатории или даже про выход в космос, только намного дольше и каждый день, день за днем.
Как только человек заходит в грязную зону, снимать или как-то поправлять костюм, очки, маску нельзя, там высокий риск инфицирования сотрудника. И тогда он может представлять угрозу не только для себя, а и для другого персонала, который работает в больнице.
Весь персонал, работающий в больнице, подлежит также тестированию на предмет заражения коронавирусной инфекции.
Трехкратный отрицательный результат теста говорит о том, что человек здоров.
Телефоны и личные вещи с собой проносить в грязную зону ни в коем случае нельзя, ибо вирус на поверхности различных предметов сохраняется несколько дней.
Для общения между врачами и постами используются рации – они остаются в «грязной» зоне, другой связи у нас там нет.
Можно позвать коллегу голосом – но почти невозможно отличить одного сотрудника от другого. В этих костюмах мы все выглядим практически одинаково, безликие сотрудники в «скафандрах». Специальные бейджики не особенно помогают, они мелкие.
Так что узнавать получается, заглядывая в глаза – ну или если кто-то особенно выделяется по габаритам.
Чтобы как-то отличать, многие «подписывают» комбинезоны – имя на капюшоне, на спине, рисуночек рядом – коллеги могут нарисовать втихаря.
Мы тоже люди, и хочется знать, кто рядом с тобой, обращаться лично, и приятно, когда тебя «узнают». Становится немного легче, человечнее.
Это сложная работа, потому что дышать через фильтры тяжело, очки запотевают, натирает маска, отсутствует контакт кожи с воздухом. Хочется снять уже этот респиратор, подышать, глотнуть воды – но нельзя, ничего этого нельзя. И вот таким образом проводишь осмотр пациентов и всю соответствующую работу.
В конце смены, как правило это 6-8 часов, но у разных специалистов длительность смен разная, сотрудник идет в специально отведенную зону. И вот там согласно строгой инструкции снимает СИЗ.
Здесь очень важно не допустить ошибок: если нарушается процесс переодевания, есть риск принести вирус на себе в чистую зону, заболеть самому, заразить остальных. Нельзя ничего трогать, все снимаешь, дальше – душ и чистая одежда.
И вот только тогда, после всех процедур, можно идти в туалет, пить, есть – у нас организовано трехразовое питание – и начинать заполнять отчеты. Документооборот никто не отменял.
Человек разговаривает с тобой и вдруг синеет
«Скафандры» и маски защищают нас, но, конечно, пациенты напуганы – те, кто видят врачей и медсестер в этом облачении.
Есть те, кто быстро привыкает, но в целом видеть, как вокруг тебя стоят люди в полной защите, голоса изменены масками, глаза плохо видно – многие сначала пугаются, да и в целом некомфортно. И нервные срывы, конечно, бывают – одному страшно, несмотря на врачей, а родственников в больницу не пускают. Звонить можно, но многим из-за самочувствия не до звонков.
Люди, попадающие в реанимацию, на аппараты искусственной вентиляции легких (ИВЛ), могут быть как среди молодых, так и среди взрослого населения.
Все зависит от резервных сил организма, от сопутствующей патологии, от тяжести процесса.
У нас среди заболевших большое количество людей до 45 лет. Случаи заболевания среди детей также зарегистрированы, но их мало, а тяжелых форм совсем немного. В нашей больнице детей нет.
Коварство этой инфекции заключается в том, что от удовлетворительного состояния до наступления тяжелого порой проходит всего несколько часов. Очень много пациентов с хроническими заболевания бронхолегочного аппарата, с сердечно-сосудистыми патологиями, с сахарным диабетом и другими отягчающими факторами.
Тяжелая форма может развиваться стремительно – человек разговаривает с тобой, выглядит условно нормально и вдруг синеет и задыхается. Или рентген показывает, что низкая оксигенация (уровень кислорода в крови) у него не из-за отека легких, который мы можем купировать, а потому что легких уже почти нет, настолько велико поражение.
И лечить мы все это можем пока только симптоматично – появилась проблема, решаем. А вот бороться с самим вирусом еще нет способов.
Я придерживаюсь мнения наших вирусологов, что ближе к лету инфекция должна пойти на спад. К этому времени пик инфекции пройдет, и в жаркую погоду вирус не выживает.
Больных с каждым днем больше, и многие из них в тяжелом состоянии. Поэтому очень важно сейчас предотвращать случаи заражения и соблюдать меры самоизоляции. Если человек заболевает или появляется температура, надо вызвать врача на дом либо скорую помощь.
Каждый из медиков может оказаться на месте больного
В нашей больнице есть все соответствующее современное оборудование, большое количество аппаратов ИВЛ, кислородных масок, а также современная лучевая и лабораторная диагностика. Нехватки или дефицита чего- либо у нас нет, мы оснащены всем необходимым. Это все для пациентов – но завтра каждый из медиков может оказаться на месте больного.
Как показывает практика, в странах с очень большим количеством заболевших случаев заболевания и смерти медицинского персонала много.
Печальная ситуация сейчас в Италии. Потому что медперсонал работает на пределе, иной раз не хватает элементарных средств защиты. Сотрудники с подорванным иммунитетом и работающие в стрессовой ситуации легко заражаются, и организм не всегда выдерживает такой удар. Есть и самоубийства медперсонала после инфицирования – они работают на грани, и психика не справляется.
Еще важно, что Италии немало сотрудников, которым за 65 лет, много докторов, которые уже ушли на пенсию, но их вызвали обратно на работу.
И я хочу сказать, что, несмотря на существующую угрозу своему здоровью, они выходят и как настоящие герои ведут войну. Врачи и весь медицинский персонал, решившие принять участие в борьбе с опасной инфекцией, – настоящие герои, готовые идти на риск ради выполнения своего долга.
Хотя работать сложно, но сама атмосфера рабочая, все прилагают все усилия для сохранения здоровья пациентов.
С пациентами, а также с сотрудниками 24 часа работает команда психологов, за что им большое спасибо.
Естественно, всем тяжело в настоящее время, но наша задача выполнить свою работу на 100% и сохранить здоровье. То, с чем мы сталкиваемся сейчас – это вызов. Каждый день вызов твоему профессионализму, самоотверженности, эгоизму и человечности.
Слушать рассказы, как тяжело сидеть дома, после смены практически невозможно – тут реанимационные мероприятия и смерть, а там страдания по свежей булке и прогулкам в парке.
Теперь докторов начали ценить
Жалею ли я, что я пошла в медицину? Нет, совсем не жалею.
Это осознанное решение, и более того, я очень рада что могу внести в свой вклад в войне с COVID-19. Если бы мне предложили вернуться в прошлое, я бы однозначно выбрала медицину. Потому что здоровые люди, здоровая нация – это труд докторов, и наши доктора всегда считались самыми лучшими.
Теперь, когда мы оказались в такой ситуации, докторов начали ценить. Огромное спасибо всем, кто принимает участие в этой борьбе с COVID-19. Берегите себя и близких!
Скачать приложение Грипп и вакцинация
