Что теряет и что выигрывает российская медицина от программы импортозамещения? Зачем вообще это нужно — делать все самим, изобретать велосипеды? MedAboutMe разбирается в хитросплетениях, от которых зависит здоровье россиян и качество медицинского обслуживания в стране.
Таблетки, лекарства и медоборудование как санкционные продукты
Крым, разумеется, наш, и очень хорошо. И санкции тоже наши. Что в одну сторону, что в другую. Нам запрещают, мы ограничиваем в ответ. Справедливость в сегодняшнем понимании.
Правда, санкции против России начались задолго до возвращения Крыма домой. О необходимости импортозамещения впервые заговорили еще тогда, когда крымчане о российском доме только мечтали.
Негоже совсем, когда огромная страна более чем на 80% зависит от импорта. Это просто небезопасно.
Сдвинуть с места этот воз нелегко, но делать это придется. Даже если в упряжке по-прежнему Лебедь-Минздрав, Рак-правительство и Щука-бизнес, каждый из которых тянет в свою сторону. Правительство заинтересовано в обеспечении независимости от импортных товаров, бизнес хочет получать прибыль, врачам нужно просто лечить пациентов и желательно делать это эффективно. С применением новейших разработок и лекарств, большинство из которых поступали из-за границы. И часть которых попала в санкционные списки, по крайней мере, для госзакупок.
Сложно? Еще как. На самом деле все еще сложнее.
В 2015 году, в ответ на введенные против Российской Федерации санкции со стороны западных стран, правительство сделало ответный шаг. Было принято постановление об ограничении импортных товаров для госзакупок. Это коснулось лекарств, медицинского оборудования и расходных материалов. Закупать медицинские товары из санкционного списка на Западе стало допустимо только в том случае, если в тендере участвует менее двух участников из стран Таможенного Союза (ТС).
К 2020 году доля импортных перевязочных материалов должна снизиться с 89% до 21%. Медицинские перчатки местного производства должны заменить импортные на 35%, на 29% больше будет поступать в медицинские учреждения российских инъекционных игл. Значительное снижение доли импорта планируется и для протезов, включая глазные, стоп и верхних конечностей. Слуховые аппараты зарубежного производства в настоящее время составляют почти 100% российского рынка. К 2020 году импортных слуховых аппаратов должно быть не более 40%. Еще более значительное сокращение планируется для импорта кардиостимуляторов: с 85% до 10%. Замещение импорта ожидает и сложную медицинскую аппаратуру, включая компьютерные томографы и установки для рентгенографии: с 55 до 13% и с 30 до 12% соответственно.
При этом частные покупатели по-прежнему могут приобретать «запретные» товары.
Но многие больные получали жизненно необходимые таблетки в рамках государственной системы здравоохранения. Теперь же им предлагают другие препараты, многие из которых отличаются по качеству и эффективности не в лучшую сторону. Пользоваться прежними препаратами тоже можно — но уже за свои средства. Если получится найти в аптеках привычные импортные медикаменты.
У меня донорская почка. Каждый, прошедший через трансплантацию органов, знает, сколько нужно принимать лекарств на постоянной основе, чтобы держать в узде организм, чтобы не началась реакция отторжения. Раньше я пользовалась импортным препаратом, теперь он в аптеки нашего города не поставляется — попал под санкции. Вместо привычного лекарства пришлось принимать продукт импортозамещения — и через неделю я уже лежала под капельницами в реанимации. Ну не принимает мой организм этот препарат! Мне надо мой, привычный, а его нет. С огромным трудом достала несколько упаковок через друзей за границей, заплатила кучу денег. А у меня, как у инвалида, их и так немного. Я все понимаю — политика, санкции, национальная безопасность и всякое такое. Но я просто хочу жить, а для этого мне нужно мое лекарство. Оно — не оружие, не стратегический продукт, не уран для бомб. Зачем лишать своих, российских больных привычных, хорошо действующих медикаментов ради политических целей? Неужели нельзя использовать для этого что-то менее насущное?
Мой сын с детства тяжело болен. Его кожа постоянно воспалена, каждое прикосновение причиняет сильную боль. Для нас критически важно качество перевязочных материалов. В России и странах ТС ничего подходящего не производят. Нормальный, здоровый человек может не понимать, чем один бинт отличается от другого, но наши дети ощущают каждую нитку своей сверхчувствительной кожей. Чуть грубее повязка — и на этом месте появляется новый волдырь, а потом — новая рана. Пока нам помогают частные благотворительные фонды, выделяют хорошие импортные перевязочные материалы. Я очень боюсь, что расширение санкционных списков отразится и на них. А значит — и на нас с нашими «детьми-бабочками».
От простого тонометра до томографа и аппарата ИВЛ
По предложению Минпромторга в списки ограничений попало медицинское оборудование, жизненно необходимое российским пациентам. Предложено заменять его в больницах российскими аналогами. Но врачи и больные знают, что продукция отечественных производителей отстает по качеству и, порой, очень значительно.
Например, российский портативный аппарат для искусственной вентиляции легких вдвое тяжелее и объёмнее импортного аналога. А ведь аппаратами вынуждены будут пользоваться тяжело больные люди, для которых важны и эти параметры. Можно закрыть глаза на некритичные недостатки тонометра, но более дорогая и сложная техника, от которой зависит жизнь больного человека, обязана быть безупречной. И еще — по доступной цене. Минздрав мог бы закупать хорошие импортные аппараты ИВЛ и распределять их через региональные медучреждения по нуждающимся пациентам. Но введенные ограничения не позволят теперь этого сделать — аппараты искусственной вентиляции попали в список и через госзакупки поставить их в Россию нельзя.
Есть и другие проблемы.
Российские производители готовы обеспечивать медицинские учреждения качественной техникой собственного производства. Но некому будет на ней работать — нет специалистов. Компания-поставщик должна организовывать обучение персонала, иначе купленная техника будет простаивать, а российские больные — уезжать в зарубежные клиники за лечением.
Сложную медицинскую технику производят всего несколько наиболее развитых стран, остальные у них покупают. Это нормально, потому что такое производство требует высокого уровня развития технологий и науки. Но нашей стране приходится экстренно заняться импортозамещением, потому что в ситуации постоянного санкционного давления это единственный выход.
У нас высокий потенциал, и я думаю, что в течение ближайшего десятилетия импортозамещение в медицине сможет достичь 75-80%. Постановление об ограничении госзакупок у иностранных производителей, несомненно, станет хорошим стимулом для местной промышленности. Можно даже не «изобретать велосипеды», а покупать лицензии на производство оборудования и собирать его в России из готовых запчастей. Это будет выгодно и удобно как производителям, так и медучреждениям.
Но дальше все оказывается совсем не так радужно. Начиная с получения регистрационного удостоверения, которое связано с массой бюрократических препон и проволочек. Есть реальный шанс, что пока оборудование получит все необходимые удостоверения, оно уже устареет морально.
Еще одна проблема — подготовка кадров. Современное медицинское оборудование требует высокой квалификации, слаженной работы нескольких специалистов. Иногда малейшая погрешность в проведении процедуры может стать фатальной для пациента. А у нас таких высококвалифицированных кадров катастрофически не хватает. И получается, что оборудование есть, деньги есть, а больные едут лечиться за границу, потому что дома некому провести лечение.
Наша компания даже решила подарить установку для радиотерапии стоимостью 150 млн рублей МГУ, чтобы студенты могли осваивать сложную технику в процессе обучения. Но на самом деле, обучением персонала должно заниматься государство, а не частные компании. Вот и получается, что от законов и выделения средств зависит не все. Нужен еще эффективный менеджмент на государственном уровне.
Есть неясные моменты и в других сферах действия ограничительного закона. Не для всех товаров определены четкие критерии, на которые могли бы опираться медицинские учреждения при составлении заказов на медоборудование. Например, постановление ограничивает поставки томографов с указанием определенной конфигурации приборов, в то время как для рентгеновских установок рентгена и ультразвукового диагностического оборудования какая-либо спецификация не указана. Значит ли это, что медучреждения должны покупать только УЗИ в базовой комплектации? Не повредит ли такой подход качеству результатов исследования? Пациент не должен страдать из-за несовершенства законов.
Основания для оптимизма есть!
Хотя программа импортозамещения движется со скрипом, позитивные изменения все-таки есть, и есть основания рассчитывать на большее.
Местные производители медицинских товаров действительно увидели перспективы для развития. В России могут выпускаться хорошее сложное оборудование, перевязочные материалы, аналоги лекарств, не уступающие по эффективности импортным препаратам. Требуется только время и помощь государства, например, в преодолении бюрократических препон.
За последние несколько лет российские ученые достигли значительных успехов, по некоторым направлениям Россия входит в тройку лидеров. Это касается, в частности, борьбы с неинфекционными заболеваниями, охраны материнства и детства. За разработку противоинсультной организационной модели российские медики получили золотую медаль Всемирной организации инсульта.
Большой прорыв совершен в сфере профилактики и лечения ВИЧ: по официальным данным, в стране не только сокращается заболеваемость СПИДом, но еще и стоимость лечения удалось снизить в 2 раза.
Хороших результатов достигли российские онкологи. Прекрасные хирурги в России были всегда, а вот в части химио- и иммунотерапии наша страна отставала. Теперь в распоряжение врачей переданы 26 новых эффективных препаратов, разработанных в России.
Запущены первые установки для протонной терапии, которых ранее в России не было ни одной. Больные получили возможность лечиться, не выезжая для этого в другие страны.
Тем не менее, и врачам, и пациентам хотелось бы иметь больше оснований для оптимизма. Импортозамещение хорошо только тогда, когда оно не приводит к снижению эффективности и качества медицинской помощи. Будем надеяться, что так оно когда-нибудь и будет.
После принятия постановления об ограничении импорта медицинских товаров многие эксперты высказывали опасения, касавшиеся ухода импортеров с российского рынка. Эти прогнозы не подтвердились. Напротив, российские и зарубежные компании стали всерьез рассматривать расширение существующих производств и открытие новых.
Однако постановление необходимо дорабатывать. В уточнениях нуждаются правила применения преференций при торгах, необходимо также внести изменения в правила совершения комплексных закупок.
Российским производителям стоит выходить за рамки региональности, которая ограничивает их возможности воспользоваться преимуществами, предлагаемыми постановлением. Самое время наращивать производство и перестать довольствоваться покупателями из близких к точке производства регионов.
Идея импортозамещения проста и понятна: собственное производство выгоднее, чем приобретение дорогих товаров за границей. Ухудшение отношений с Западом вынудило российское правительство вспомнить об импортозамещении и сделать это слово одним из наиболее часто употребляемых.
Однако даже кризис не заставил экономику России стать ни более гибкой, ни более динамичной. Всем понятно, что прежняя экономическая модель подлежит замене как исчерпавшая себя, но на самом деле она только укрепляется.
На фоне слабого рубля вполне могло бы произойти восстановление и даже рост промышленного производства, но для этого необходимо проведение глубоких и болезненных реформ. Более глубоких, чем пытается провести Кремль.
В нашем центре детской гематологии, онкологии и иммунологии заменить отечественными аналогами можно только постельное белье и тапочки. От качества препаратов, точности приборов зависит жизнь ребёнка. Российский препарат может быть дешевле и доступнее, но какой в нем смысл, если полно примесей, а действующего вещества на 25% меньше?
Из-за ограничения импорта мы сталкиваемся с нехваткой жизненно необходимых лекарств. Препараты, которыми мы лечили раньше, теперь просто не закупаются. Те больные, кто имеют такую возможность, уезжают для лечения в другие страны. Кто не может этого сделать, просто обречен. Если только какой-нибудь благотворительный фонд не купит необходимое лекарство.
Нет, в России есть, конечно, предприятия, выпускающие отличные препараты и оборудование высокого качества. Но их продукция довольно дорогая, и выиграть тендер шансов мало.
Правительство должно больше прислушиваться к врачам. Пациенты не могут становиться жертвами непродуманных экономических экспериментов.
