27 июля — день годовщины трагедии сестер Хачатурян. В защиту девочек люди планировали митинги в поддержку жертв домашнего насилия, который не получилось согласовать. Взамен вчера были возложены цветы к зданию Генеральной прокуратуры РФ. А тем временем в московской больнице врачи решают, насколько придется ампутировать руку семилетней Аише, которую родная тетя регулярно избивала ремнем и шлангом по голове и телу. Чтобы спасти ребёнка от смертельной гангрены, следствия травмы, ей придется отрезать правую руку. MedAboutMe поднимает непростую тему: домашнее насилие. Почему оно нередко незаметно до критического момента, когда жертва попадает к врачу или решает дать отпор?
«Когда убьют — приходи»
Среди последних нашумевших случаев домашнего насилия — история Маргариты Грачевой, которой муж отрубил обе руки, после чего наконец за дело взялась полиция. Хотя и до инцидента девушка приходила с заявлением в местное отделение, муж вывез ее в лес и угрожал ножом, но ответ получила только через 3 недели, и никаких мер полицейские не предприняли. После второй поездки в лес, на которой Маргарита лишилась обеих рук, насильник наконец был арестован и приговорен к 14 годам заключения. Хотя лишить его родительских прав удалось только после пятого заседания, на первых четырех он считался вполне достойным отцом.
В 2016 году в Орле Яна Савчук тоже столкнулась с бездействием полиции. Несколько вызовов по поводу побоев закончились ничем. Яна съехала с квартиры и хотела забрать часть вещей, но у дома встретила бывшего мужа. Она вызвала полицейских, наблюдавших конфликт. Но вся «защита» ограничилась словами «Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем, не переживайте».
Полиция уехала. Через несколько минут бывший муж избил Яну до смерти. Его приговор — 13 лет в колонии строгого режима и 925 000 рублей компенсации отцу Яны. В этом году участковый полицейский (тоже женщина) по требованию прокурора была приговорена к 4-м годам заключения за бездействие. Но Яну это не вернет.
Самооборона или убийство?
Можно ли защищать себя в семейных конфликтах? Несмотря на попытки декриминализации физических методов в воспитании детей (и, как показывает практика, супругов обоего пола), понятие самообороны в законе присутствует. Вот только преступить границы оказывается довольно просто.
История Яны Гурчевой — один из примеров такого превышения. Гражданский супруг в течение 6 лет регулярно ее избивал, его выгоняли из дома, привлекали полицию, но ничего не помогало. В один вечер он пришел домой нетрезвым и начал драться, а затем и душить Яну. Она схватила первое, что попалось под руку, и ударила мужчину в грудь. Как оказалось, ножом в область сердца. Драка прекратилась, мужчина ушел спать. А через некоторое время умер, не дождавшись вызванной Яной скорой помощи.
Сначала женщину приговорили к 6 годам заключения, но через 3 месяца усилиями защиты приговор отменили. Оправдание строилось на праве самозащиты, наличии всего одного удара и показаниях дочки Даши: она рассказала, как папа душил маму.
Дело Гурчевой — одна из историй с «хорошим» концом. Сестер Хачатурян оправдать не получится, несмотря на многолетние истязания их отцом, девочки однозначно считаются виновными. Вопрос только — по какой статье.
Почему действия сестер Хачатурян не считаются самообороной?
Продолжается суд над сестрами Хачатурян, которые, как мы знаем, расправились со своим отцом Михаилом Хачатурян. Несмотря на попытки общественности представить действия сестер как самооборону, все же нужно признать, что как бы нам не было жалко этих девушек, о самообороне в данном случае речь не идет.
- Во-первых, сестры Хачатурян расправлялись со своим отцом втроем. Это полностью исключает возможность аффекта. Аффект одновременно у трех человек невозможен. Если убивали все три сестры, то о самообороне речь идти также не может, поскольку оборонялась бы конкретно одна из сестер.
- Во-вторых, покойный Михаил Хачатурян, как установило следствие, пытался убежать, выскочить из квартиры. Это означает, что он не только не нападал на сестер, но и стал жертвой их нападения. Если он пытался убежать, значит, сам он в данный момент опасности не представлял, и речь о самообороне также идти не может.
- В-третьих, Хачатуряну были нанесены множественные ножевые ранения, что также свидетельствует об отсутствии признаков самообороны.
Стало известно о том, что сестры действовали по предварительному сговору, договорившись устранить отца, мешавшего им жить и отличавшегося тираническим нравом и буйным поведением. Наконец, самое главное — нападение на Михаила Хачатуряна было совершено тогда, когда он спал. Именно это обстоятельство полностью нивелирует любые аргументы тех, кто выступает в поддержку версии о самообороне. Нападение на спящего человека однозначно не может рассматриваться как самооборона, а является убийством. Оправдывать поступки Михаила Хачатуряна нельзя, но юридические трактовки сухи и жестки — есть самооборона, а есть предумышленное убийство группой лиц по предварительному сговору. И личность погибшего в данном случае особой роли не играет. Да, поведение Хачатуряна может теоретически быть рассмотрено в качестве смягчающего обстоятельства для сестер, но не более того.
Что мешает жертвам убегать?
Со стороны советовать жертвам домашнего насилия стратегии правильного поведения довольно легко. Надо «просто позвонить в полицию», а затем «уйти из дома к друзьям, родственникам, в центры помощи». Звонок в полицию, как показывает практика, работает в редких случаях. А у совета «уйти из дома» есть несколько выраженных препятствий.
Количество центров помощи у нас ограничено. В них можно находиться недолгое время, да и менталитет наш таков, что бросить все и признаться посторонним людям в проблеме многие способны только в крайнем случае. Но это зачастую единственный выход из ситуации, и им необходимо пользоваться.
Уйти к друзьям и родственникам? Много ли у обычной женщины, да еще с детьми, друзей, готовых в течение довольно долгого времени обеспечивать ее жильем? Где ей брать накопления, совмещать работу и защиту себя и детей от человека, который может (и чаще всего так и бывает) выслеживать ее вне дома? Вспомним историю Яны Грачевой — она как раз ушла, но это не помогло. С родными нередко та же история: позиция «вышла замуж — терпи», «бьет, значит, любит» все еще весьма распространена. Ну а у тех же сестер Хачатурян была мать, которая сама смогла чудом сбежать из семьи, но сил на спасение девочек у нее, видимо, не осталось. Позиция выученной беспомощности, привычная виктимность заставляют людей в случае длительного насилия и жизни в опасной ситуации возвращаться к инстинктивному поведению. Возникает замкнутый круг: сначала обращаться за помощью не к кому, затем в нее перестают верить и пытаются жить с агрессором, подстраиваясь под его правила. Без внезапной помощи извне заканчивается все, как правило, плохо: кто-то один из пары «насильник-жертва» страдает так, что в дело вступает Закон.
Почему жертвам никто не помогает? Постоянное унижение, истязание вызывает включение механизма выученной беспомощности, защитной реакции психики. Она была открыта и изучена еще в ХХ веке в экспериментах на животных: собак помещали в вольеры, где по полу пускали электрический ток. Клетка разделялась на две части загородкой из проволоки, которую животное не могло перепрыгнуть. Через некоторый период собаки привыкали к ударам током и невозможности сбежать, и попытки перепрыгнуть прекращались.
Затем перегородку убирали. Но привыкшие к постоянной боли собаки не реагировали и не пытались выйти из своей части барьера, скулили и прижимали уши. Такой же процесс развивается у людей, когда ресурсы для преодоления трудностей истощаются. Постоянные стрессовые ситуации вызывают это состояние выученной беспомощности у всех: у мужчин, женщин, у детей. После безуспешных попыток избежать издевательств и насилия и отсутствия выхода человек ломается и перестает пытаться спастись, смиренно принимая побои.
Особенности поведения жертвы описана учеником Эрика Берна Стивеном Карпманом. Он исследовал ситуации, названные впоследствии «драматическим треугольником Карпмана», где есть жертва, преследователь и спасатель. Основная причина, мешающая жертве уйти от преследователя: страх. Из-за длительного насилия жертвы оказываются не приспособлены к жизни, решать иные проблемы ей тяжелее, чем оставаться вместе с преследователем. Он, как сильный зверь, истязает членов стаи, но и защищает от других, внешних посягательств с позиции лидера. По этой причине в какой-то степени жертве кажется, что она находится в более безопасной ситуации вместе со свирепым, неуравновешенным зверем, чем без него, так как он бьет и других.
Совершенно ясно, что сестры Хачатурян в таком юном возрасте оказались не способны справляться с проблемами, не могли и не знали, как их решать. Есть множество вопросов к окружавшим девочек людей, друзьям, педагогам. Есть также вопросы и к психоневрологическому учреждению, в котором лечился Хачатурян. Неужели психиатры не видели повышенной агрессии?
Профилактика — спорный вопрос
У нас проблема профилактики насилия пока что на этапе становления. В части европейских стран и США в этот аспект входит не только защита жертв, но и работа с самими агрессорами, чтобы вернуть им понимание рамок нормального взаимодействия с людьми. На всю Россию есть только один центр в Санкт-Петербурге, где работают с мужчинами, и то исключительно на добровольной основе. То есть человек должен сам осознать свою проблему и прийти за помощью. Таких добровольцев немного, а количество прошедших полный курс реабилитации мизерно в соотношении с числом трагедий.
Основная проблема борьбы с домашним насилием в России в том, что законодательство нашей страны направлено на ликвидацию последствий домашнего насилия, а не на предупреждение. Защитное предписание, охранный ордер, обязанность для агрессивного человека пройти психотерапевтические курсы, все это могло бы уберечь сестер Хачатурян от преступления, которое они совершили. Следственные органы освободили себя от непростой задачи — найти иную квалификацию действиям девочек, нежели особо тяжкую 105 статью Уголовного кодекса — убийство группой лиц по предварительному сговору.
Теперь судебный орган стоит перед сложной задачей, так как именно на нем ответственность за итог дела: по какой статье будет наказание. Объективно, оправдательный вердикт в данной ситуации невозможен. Часть юридического сообщества считает, что можно квалифицировать преступление сестер Хачатурян по статье 108 «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны». Если внимательно прочитать показания сестер на очной ставке, становится явным, что на протяжении большей части жизни девочек истязали. Поэтому я, на сегодняшний день, согласна с коллегами о возможности применения статьи 108.
Такие истории, как с сестрами Хачатурян и Маргаритой Грачевой — результат декриминализации побоев, и, конечно, данный вопрос необходимо срочно решать.
Вопросы семейного насилия и допустимых границ самообороны решаются с трудом. Что делать, если вы находитесь в такой ситуации или наблюдаете ее со стороны? Звоните по «горячим» телефонам немедленно. Даже разговор со специалистом может дать силы разрешить проблему, а в стране есть не только эксперты по вопросам насилия, но и убежища для женщин и детей. Сохраните свое здоровье и жизнь.
Всероссийский телефон доверия для жертв домашнего насилия 8-800-7000-600.
