Ох уж эти сказочки… Ох уж эти сказочники! На сказках великих детских писателей успело вырасти не одно поколение, а некоторые вполне сказочные истории перечитывают и взрослые, причем не только вслух и перед сном. Чуковский и Андерсен, Маршак и Успенский, Льюис Кэрролл и Джанни Родари, «папа» Чиполлино, – их произведения известны буквально каждому. А вот какими они были отцами своим собственным детям, а не выдуманным литературным персонажам? В преддверии наступающего 27 октября, Дня отца, рассказываем, каково это: расти под строгим или любящим взглядом известного детского писателя. На MedAboutMe – «сказочные» родители.
Детские писатели без детей
Хансу Кристиану Андерсену, пожалуй, от слухов при жизни досталось больше всего неприятностей. Создатель «Дюймовочки», «Нового платья короля», «Русалочки», «Принцессы на горошине» и множества других до сих пор актуальных историй вызывал повышенный интерес к личной жизни. Причем по совершенно непонятным причинам. Были даже мнения, что детей он крайне не любил, всячески избегал. Впрочем, как и взрослых.
Источник слухов один: ни супруги, ни детей у Андерсона не было. А вот детей он любил, правда, на расстоянии. И отрицал, что пишет именно для них, так как наполнял свои сказочные истории глубокими мыслями, над которыми стоит подумать и взрослым. Стоит перестать «клевать» тех, кто отличается от других: ведь это может быть не просто гадкий утенок, а будущий лебедь…
А еще писателю не нравилась идея памятника, где он окружен детишками.
Скульптор Августо Собю создал проект памятника еще при жизни Андерсона. По плану писатель должен был сидеть с книжкой в руках, а вокруг – слушающие сказку дети. Гансу Христиану идея не понравилась. Он не мог читать вслух для кого-то, не получалось. Да и среди своих читателей он хотел видеть не только малышей.
В итоге проект был переделан и увидел свет спустя 5 лет после смерти Андерсена. Бронзовый сказочник смотрит вверх, в одной руке держит книгу, а второй жестикулирует: как будто рассказывает зрителям историю.
Памятников Андерсену множество: на них он то держит книгу и перо, то протягивает руку, чтобы погладить «гадкого утенка», то смотрит в небо в поисках вдохновения. Много скульптур установлено и в честь его героев сказок. Самый большой комплимент от детей – любовь к автору, и там, где можно добраться коленей памятника Ганса Христиана, бронза отполирована множеством детских тел.
Юрий Олеша, автор «Трех толстяков», которые больше известны читателю, чем вся его «взрослая» проза, тоже детей не особенно-то жаловал. А сами «Три толстяка» появились на свет почти случайно. Однажды Юрий увидел, как красивая девушка читает сборник Андерсена, и пообещал написать сказку посовременнее и интересней.
«Музой» оказалась Валентина Грюнзайд, жена Евгения Петрова из блестящей пары писателей-сатириков Ильфа и Петрова. «Три толстяка» увидели свет, но любви к детям у Олеши не прибавилось. Впрочем, назвать это произведение детской сказкой довольно сложно.
Эдвард Колин, писатель и друг Андерсона, рассказывал в книге о любви сказочника и драматурга к детям, о том, что любил принимать в гостях маленьких слушателей, восторженно внимавших его историям. Другие знакомые Андерсена напротив, отмечают, что детей сказочник мог терпеть только весьма непродолжительное время и в небольшом количестве.
Еще современники Ганса Христиана вспоминали, что тот сам до старости оставался большим ребёнком, любил фантазировать и смущался в любой компании. Вероятно, скромность не позволила ему завести семью и стать прекрасным отцом. Но в веках остались тексты Андерсена, и этого вполне достаточно.
Льюис Кэролл, математик и создатель уникальных историй о девочке Алисе, попадавшей то в Страну чудес, то в Зазеркалье, тоже не имел жены и детей. Зато у него было довольно странное хобби – рисование и фотографирование полуобнаженных девочек-подростков. Писатель тоже страдал от слухов, хотя сегодня мы уже знаем, что все происходило вполне невинно. Картины и картинки создавались под присмотром родителей девочек, а сами натурщицы были в возрасте от 16 и старше и вполне годились в жены по законам того времени.
Еще один автор, создатель волшебных историй о Маленьком принце Антуан де Сент-Экзюпери тоже не был отцом. Да и мужем оказался никудышным: ветреным волокитой с множеством любовниц. Возможно, его правило «мы в ответе за тех, кого приручили» помешало самому писателю привязываться всерьез и заводить детей. Стоит ли считать из-за этого его книги плохими? История доказывает, что личность и произведения сравнивать не надо.
Успенский и Михалков: любить детей писатель не обязан
Эдуард Успенский имел трех жен и трех детей, хотя все не так просто, как в арифметике. С первой женой он развелся и рассказывал, что образ старухи Шапокляк писал именно с нее: «Она такая же вредная, ей ничего не нравилось во мне, кроме денег. Вы б стали жить со старухой Шапокляк? И я не стал». В том браке родилась дочь Татьяна, которая после обвинит отца в жестоком отношении: вместе со второй женой отец сдал ее в секту «для лечения». А еще появятся слухи, что ее отцом был не сам Эдуард, а его брат… Вместе с третьей женой Успенский взял в детдоме двух сестер-двойняшек. А после очередного развода вернулся ко второй жене.
После смерти Успенского в прошлом году проблемы стали вскрываться (или придумываться ради пиара). Все оказалось весьма сложно. Тому причиной и тяжелый характер детского писателя, и значительные доходы от изданий книг и торговых марок с героями.
Помимо доходов совершенно точно известно, что Успенский детей не любил. Он ставил целью своего творчества исключительно финансовую сторону, мечтал о создании детских парков по примеру Диснейленда, но с Чебурашками. Ненавидел отвечать на вопросы о создании героев, в особенности – на детские. И когда его спрашивали, как такой узкоспециализированный автор может не любить читателей, отвечал: «А детский писатель вообще не должен любить детей. Андерсен тоже их не любил. Моя задача — писать хорошие детские сказки, а любить детей я не обязан».
Отсутствием любви к детям запомнился родным и Сергей Михалков, автор слов гимна СССР и невероятного количества совершенно «детских» текстов. Сам он сознавался, что к «маленьким» чувств не испытывает. Его сын Никита Сергеевич, режиссер не менее гениальных фильмов, вспоминал, что писателя раздражали дети, он их «терпеть не мог, также, как подросток не терпит своих ровесников». Ну а детей в семье предпочитал не развлекать, а воспитывать, впрочем, во многих его текстах есть это назидательное начало и нравоучения.
Но мы все равно любим его творчество за точнейшие «ребяческие» интонации, где каждый герой – цельный образ ребёнка, немного хвастливого, немного самоуверенного, но неизменно изумляющийся миру вокруг.
Детский писатель, дед детского писателя: династия Маршаков
Самуил Яковлевич Маршак с детства был окружен детьми – он рос среди пяти братьев и сестер. А стихи и истории начал сочинять раньше, чем научился писать. Дома и на улице он рассказывал рифмованные фантазии друзьям, собирая детвору со всей округи.
На большинстве фотографий Маршака он окружен детьми, хотя среди литературных заслуг Самуила Яковлевича не только произведения для маленьких. Взрослые и серьезные произведения и переводы не особенно ценились при жизни, и реализовать талант поэта и писателя пришлось в «детском» формате. Маршак не остановился на литературе: он организовывал официальные театры для юных, собирал детские компании для мини-постановок и вообще обожал детей. В семейной жизни ему повезло меньше. Два ребёнка из трех умерли очень рано: сын Яша не пережил туберкулеза, а дочка Натаниэль умерла от обширных ожогов, опрокинув на себя кипящий самовар.
Единственный сын Маршака совместил карьеру переводчика и точные науки: стал признанным специалистом в физике. А вот внук, Александр Иммануэльевич Маршак, продолжил семейную династию и тоже увлекся детской литературой, дразнилками, страшилками, считалками, песенками. Что совершенно не удивляет, если знать, в какой атмосфере постоянного творчества он воспитывался в доме деда. Переводы английских сказок в обработки обоих Маршаков – деда и внука – переиздаются и сегодня, не теряя любви больших и малышей.
От личной трагедии к детским сказкам
Александр Мелентьевич Волков, автор семи книг о чудесной стране с Изумрудным городом, тоже пережил страшную трагедию: оба первенца, Вивиан и Ромуальд, скончались от болезней очень рано. Двух следующих детей тоже назвали Вивианом и Ромуальдом. Им-то Волков, талантливый математик, за 7 месяцев освоивший программу физико-математического факультета МГУ, пересказал случайно попавший в руки английский текст «Волшебника страны ОЗ». И следующие десятилетия писал и дописывал истории.
Он не раз пытался отойти от этой темы, закончить с творчеством. Объяснял детям, что Элли уже подросла и пошла в школу, ей нельзя пропускать уроки: что скажут учителя? Требовательные читатели не сдавались, и Волкову пришлось вводить новых девочек в сюжеты, ограничив посещение волшебной страны для каждой тремя визитами.
Николай Корнейчуков: писатель и детский психолог
Хотя официально назвать Николая Корнейчукова, известного нам под псевдонимом Корней Чуковский, детским психологом нельзя. Он прославился как публицист, литературовед, переводчик и детский писатель, и все мы помним «Мойдодыра», «Крокодила», «Айболита» и прочих «Тараканищ», вышедших из-под его пера. Писал Корней Иванович блестяще, вплетая в рифмы свой родительский опыт. Отец четырех детей: двух сыновей и двух дочек, он постоянно наблюдал за тем, как они растут, на что реагируют, отчего смеются, и что заставляет их плакать. А еще изучал и восхищался процессом становления детского мышления и речи. И даже описал все, что заметил, в книге «От двух до пяти», актуальной и для родителей, и для специалистов.
Сегодня ученые считают, что Чуковский был пионером-первопроходцем в понимании того, как происходит формирование познавательных и речевых функций у детей. Он настойчиво рекомендовал не торопить ребёнка, не спешить за новомодными методиками развития малышей, так как к добру это не приводит. Наблюдения и советы Корнея Ивановича сегодня актуальны, как никогда, и стоит прислушаться к мнению опытного и любящего папы из прошлого века.
Гайдар: писать и защищать
Если говорить о пионерах, нельзя не вспомнить Аркадия Гайдара. Хотя сказочником он точно не был, и герои его книг выживали в современном мире, как могли.
Вокруг Гайдара-деда крутится невероятное количество странных историй, слухов, обвинений, от расстрелов и психических отклонений до отсутствия прямого наследника. Первый сын Аркадия умер во младенчестве. Ради второго – Тимура – он звонил наркому Ежову, рискуя своей жизнью. С матерью Тимура Гайдар уже был в разводе, да и отзывался о ней, как о персоне, которая «любила исключительно себя». Но оставлять сына без мамы не хотел.
В третьем браке он удочерил падчерицу Женю. И сам вспоминал, что именно книги про детей и собственные дети – Женя и Тимур – помогали ему выкарабкиваться из последствий тяжелейшего посттравматического стресса, проблем, которые появились после участия в войне в возрасте 15 лет.
Если же говорить о книгах Гайдара, то невозможно не заметить, что его героям приходится тяжело не только из-за «обычных» условий жизни. Они страдают и из-за репрессий родителей. Вплетать такие ситуации в свои истории, защищая всех детей СССР от несправедливости, было огромным мужеством.
Любовь к детям как черта характера: создай ребёнку собственную сказку!
Итальянский сказочник известен во всем мире. Его мальчик-луковка Чиполлино – герой множества экранизаций. А еще Джанни Родари известен своей «Грамматикой фантазии», книгой, которую хороший семьянин и внимательный отец дочери Паолы посвятил другим родителям.
Николай Николаевич Носов, «папа» Незнайки, автор «Фантазеров» и «Мишкиной каши», отличается прекрасным пониманием не только детского мира, но и умением описывать его с точки зрения ребёнка. Выбрать возраст читателей ему, как и Родари, помогло рождение своего ребёнка. Ну а современники говорили о Носове, что главная черта его характера – огромная любовь к детям.
Родари подробно и увлекательно описал процесс сочинения сказок и развития творческого мышления у детей. Главная мысль писателя: изменяйте окружающий мир так, чтобы даже обыденные и привычные события превращались в необычные и интересные. Дополняйте истории, которые ребёнок уже знает, изменяйте их. Пусть Желтая Шапочка встретит носорога. Или добрый волк понесет пирожки бабушке, а злая Шапка попытается его остановить. Можно придумывать продолжения, рисовать картинки к любимым сказкам…
А еще сказки могут быть терапевтическими. Не стоит ругать ребёнка, если он делает ошибки в правописании или счете. Сочините вместо заучивания правил сказку, где все цифры перепутались. И веселее получится, и основы арифметики или чистописания отложатся в памяти быстрее.
Какими бы ни были отцами создатели наших любимых сказок, на самих произведениях это не сказывается. Да и от взрослых писателей любви к взрослому миру не требуется. Но понятно совершенно точно: те, кто с заботой и вниманием выращивали не только литературных персонажей, но и собственных детей, дали миру немного больше.
